Эта станция расположена в таком живописном месте, что для человека с геологическим прошлым это был подарок судьбы.
Моя трудовая деятельность на станции Кирас началась с августа 1993 года. До этого момента я уже там побывал в 1988 году, в качестве рыбака-охотника. Позднее я обошел все окрестности вокруг станции, а также почти все побережье до Бухты Средняя.
Станция была расположена на высоте 180 метров над уровнем моря, в нескольких километрах от мыса Кирас по направлению к мысу Корнилова, откуда открывается панорама на поселок Сиглан, устье рек Сиглан и реки Сивуч, и на берег Охотского моря (залив Забияка).
В первый раз, когда я попал на Сиглан, мне посчастливилось познакомиться с рыбаками и охотниками, которые в летний период занимались рыбалкой, а в зимний период – промыслом пушнины.
Люди эти оказались трудолюбивые, всегда готовы помочь в трудную минуту, со своеобразным народным фольклором. Один только Дед чего стоил (Иявец Владимир Алексеевич). Знакомство с ним вскоре переросло в крепкую дружбу. Царство ему небесное, умер в прошлом году.
Еще меня удивило: большое количество медведей, которые практически не представляли никакой конкуренции и угрозы людям. А связано это было с тем, что медведи были сытыми. Лосось, который шел на нерест в реки Сиглан, Сивуч, Аргышкич, кормил всех: и зверей, и людей, и птиц. Хватало и браконьеров, целью которых, естественно, была икра.
Немножко расскажу о людях, с которыми я работал на станции Кирас (РТЦ-5), в промежуток времени: с 1993-года по 2006 год. Коллектив станции состоял из связистов, обслуживавших оборудование связи в здании ЛАЦ и дизелистов. Смены укомплектовывались из соображений, чтобы в ЛАЦе и дизельной дежурило посменно два-три человека, соответственно общее число людей на смене было пять-шесть человек. Летом, в период отпусков, смена состояла из четырех человек (двое в ЛАЦе, двое в дизельной).
Считалось, что дизельная – это сердце станции. Объяснялось это тем, что от состояния дизелей зависела работа всего оборудования ЛАЦа (аппаратуры связи), жилого комплекса и подсобных помещений, в том числе: оранжереи, коптильни, туалета, бани, а также перекачивающей станции. Отопление всей инфраструктуры станции, кроме ЛАЦа, происходило за счет утилизаторов. Какая была рабочая температура дизеля, такая и температура в системе отопления. В работе постоянно находилось два дизеля из шести. Нагрузка на дизелях должна была быть, как минимум 50 %.
В летнее время, для обеспечения нагрузки, включали дополнительно баню, сауну и подогрев воды. ЛАЦ обогревался за счет вентиляторов, охлаждающих передатчики.
За все время работы на станции к нам несколько раз летом приезжали бригады маляров с непростой задачей – покраской антенн. Как известно, антенны для тропосферной связи красились в красный и белый цвета.
Смена сразу определяла, в какой цвет сегодня красили антенну. Это было заметно по хлебу. Руки свои маляры отмывали растительным маслом, а смыть полностью краску не всегда удавалось. Как кто-нибудь схватится за булку, так пятерня и осталась. Работу они свою делали, хотя, все знали, что это была в принципе халтура, так как по технологии сперва было необходимо зачистить старую краску до металла, прогрунтовать, а потом красить. А они, в основном, только красили. Попробуй, проверь их работу, когда они висят в люльках, на растяжках. Краски было много, ветер разносил брызги на приличное расстояние. Кусты, трава, камни, деревья приобретали цвет антенн.
Расскажу теперь про нашу живность на станции Кирас. Довелось нам разводить на станции кроликов и курей.
Знаю точно, что до меня предшественники разводили хонориков, разновидность хорька и норки. Продлилось это недолго. Чем закончилось – не знаю. Ну, вроде даже кто-то пошил себе шапку.
С большим энтузиазмом мы принялись разводить кроликов, при этом нас стимулировала фраза: «Кролики – это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического легкоусвояемого мяса». Кроликов постигла та же участь, что и хонориков. В одной смене за ними следили, кормили, делали им клетки, в другой смене ответственных оказалось гораздо меньше. После коротких объяснений между сменами с кроликами было покончено.
В скором времени поступило предложение приобрести курей-несушек. Яйца курицы, как известно, особенно свежие, тоже очень полезные. «Куриной» эпохе на станции было отпущено больше времени, нежели «кроличьей». А нам пришлось изучать все привычки и пороки пернатых.
Ведь у них в природе нет жалости и сострадания к больной курице. Если у какой-нибудь курицы появится болячка, вся эта толпа начинает клевать в больное место, пока пострадавшая не уйдет в мир иной.
Приходилось также изощряться, чтобы спасти яйца от тех, кто их произвел на свет. Стоило курице снести яйцо, тут же подскакивала другая курица и начинала его расклевывать. Но, эту проблему мы решили – сделали специальные улавливатели, на горе несушкам. Как только курица сносила яйцо, оно по специальному отводу скатывалось в безопасное от кур место. Бывало, зайдешь в курятник, возьмешь в специальном месте десяток яиц и на кухню готовить яичницу. Куриц кормили на убой. У них было все: свежая трава, мясо морзверя, комбикорм и ракушечник.
Эпопея с курицами закончилась печально. Несмотря на то, что у них был хороший защитник (петух), один раз пришла лиса и сделала свое нехорошее дело. Опять все из-за людского равнодушия.
Про медведей. Медведи в районе станции были везде, они даже не боялись заглянуть к нам на станцию. Были случаи, когда мохнатые устраивались поспать между дизельной и домом. Помойка у них была на особом контроле. Естественно, нам приходилось их отпугивать.
Да, следует рассказать и про волков, которые с успехом употребили в пищу две стаи собак на Сиглане. Пировали они где-то около недели. И что характерно, это происходило в то время, когда там находилось двое охотников. Но волки оказались проворнее. Для безопасности работников станции от волков был даже арендован вертолет для их отстрела. Но серых кто-то предупредил, и они растворились. Шутка, конечно. Участь их, конечно, была предрешена, со временем перебили в разных местах. А вообще, жуткая картина, когда утром находишь растерзанную ими собаку, которая вчера была еще жива и была тебе верным помощником.
Смена наша длилась месяц, а иной раз для того, чтобы порыбачить или поохотиться оставались и между сменами, в основном у рыбаков и в поселке Сиглан. Для пропитания смен оформлялась лицензия на вылов рыбы (котловая), и, что греха таить, никто не был в обиде. Также приобретались и другие лицензии. Все это шло в общий котел.
Празднование Нового года! За пару недель до Нового года привозили небольшую лиственницу, ставили ее в ведро, и она к сроку приобретала свою пышную форму с прекрасным запахом хвои. Наряжали елку, естественно, всем, что было в наличии: конфеты, старые игрушки, у кого, что было припасено. Приглашали на станцию знакомых рыбаков (промысловиков). Голубой огонек, зарубежная эстрада, салют на улице… В общем, все как у нормальных людей. А самое главное, не было стеснения в том, что кому-то помешал, или разбудил, так как в округе – никого.
А какие там была пурга! Как заметет порою – света белого не видно! Как только заканчивалась пурга, начинались раскопки…
Каждый день ездили за воду. Для этих целей предназначался автомобиль ГАЗ-63 и трактор «Беларусь» с прицепом – бочкой из под кваса. Иной раз утром поедешь на машине, а возвращаешься уже в темноте на сцепке за бульдозером.
Связь с домом. Был такой период, когда отсутствовал еще интернет и связь с домом осуществлялась через коммутатор, и то после семи часов вечера. И дежурные операторы на коммутаторе в городе соединяли, контролировали и лимитировали наши разговоры. Естественно, женщины-дежурные на коммутаторе были в курсе всех событий, происходящих у нас на станции и в личной жизни сотрудников. Иной раз доходило даже до конфликта. Но, потом с появлением интернета, надобность коммутаторов отпала.
Коллектив на станции был дружным. Плохие и случайные люди здесь не задерживались. В комнатах жили, в основном, по два человека. Между комнатами находился большой зал, типа кают-компании, где располагался бильярдный стол. В пересменку, а также в период ожидания вертолета, за этим столом развивались целые баталии.
Пересменка осуществлялась в основном вертолетом, но зимой часто менялись на вездеходе. Был случай, что летом менялись на морском буксире. Нам был приписан МБ (морской буксир) и к нему два плашкоута, которые осуществляли перевозку груза на Камчатку в поселок Усть-Хариусова.
Завоз топлива. Целая эпопея иной раз происходила с завозом топлива. Дизельное топливо на год завозилось в основном двумя бульдозерами, которые везли две бочки по 15 кубов. Для этого прокладывался зимник, для приемки которого создавалась комиссия. Первую ходку один бульдозер тащил клин, другой – бочку с топливом. Завоз топлива также осуществлялся автотранспортом, который создавал трактористам конкуренцию.
Иногда приходилось встречать и сопровождать автомобильный эскорт до станции Кирас. Для этих целей использовался бульдозер, который находился на станции. Были случаи, когда транспорт проваливался в реку, но, как правило, все обходилось благополучно. Но однажды случилось так, что бульдозер утонул с бочкой топлива на озере Чистом. При этом погиб один из самых старейших работников Ростелекома Анатолий Холенко. В дальнейшем про этот зимник узнали рыбаки с Олы и Магадана, и потянулся народ на бухту Мелководная.
В продолжении повествования о жизнедеятельности станции о составе коллектива, смен, можно добавить еще один момент, когда к нам в смены начали устраиваться бывшие отставные военные связисты. Естественно, с их приходом, изменился и рабочий процесс. Появились дополнительные регламенты, стало больше журналов, что для нас было как бы не очень радостным событием, но, были и положительные моменты с их появлением. Больше стало уделяться рабочего времени для различных профилактик, тренировок. Много чего пришлось у них позаимствовать.
В скором времени информация о закрытии станции пришла и к нам. И толчком для закрытия послужило обрыв кабеля связи (К60). Станция продолжала работу в дежурном режиме. Коллектив смен был расформирован. Некоторым предложили работу в городе. Но работа в городе была уже рутинной. Практически еще год станция находилась в таком режиме, и я еще несколько раз приезжал дежурить, но, уже в другом статусе.
Станцию закрыли, продали, со всем оборудованием и запасом топлива. И мне пришлось, по стечению обстоятельств, также участвовать в ее ликвидации. Демонтировали ДГА (дизельные генераторы), которые когда-то обеспечивали работоспособность всей станции.
После этого, на протяжении еще многих лет на закрытую станцию приезжали охотники за металлом, для которых здесь была Эльдорадо с золотыми россыпями в виде цветного и черного металла. Кабель, который был проложен от поселка Ола до поселка Сиглан, почти полностью был выдран и сдан на металл…
Потом, уже гораздо позже, когда я не работал в Ростелекоме, мне представилась возможность снова побывать на станции Кирас и в ее окрестностях.
Моим глазам предстала жалкая картина в доме, где когда-то кипела жизнь, все было разграблено, все что можно – разбито. Все ценное и все, что могло пригодиться в хозяйстве, растащено. Старая дизельная демонтирована, одна антенна-мачта тоже разобрана и вывезена, казарма сожжена. Дорога, по которым когда-то ездили трактора и машины, заросла и от нее осталась только тропинка. То же самое произошло и с просекой под кабель линии связи, который шел поселок Сиглан. А что другого можно было ожидать?
Оригинал статьи: www.kolymastory.ru