«Что-то вы тут слишком много делаете…»

В 2020 году в Магадан приехала группа ученых из Санкт-Петербурга под руководством ведущего научного сотрудника Института Мерзлотоведения им. П. И. Мельникова СО РАН, кандидата технических наук, эксперта РНФ, члена Международной ассоциации гидрологических наук и Европейского союза наук о Земле Ольги Макарьевой. Трое молодых сотрудников в команде – выпускники Санкт-Петербургского государственного университета, причем один из них уже планирует защиту кандидатской диссертации, двое – аспиранты. Они приехали заниматься исследованием гидрологических процессов в зоне мерзлоты, но продлилось это недолго.

– Мы были устроены на работу в Северо-Восточную мерзлотную станцию в Магадане, это филиал Института мерзлотоведения имени П. И. Мельникова СО РАН, базирующийся в Якутске. Мы приехали не просто так, привезли несколько грантовых проектов Российского фонда фундаментальных исследований и Русского географического общества, – рассказывает Ольга Михайловна. – Мы привезли план работ, оборудование. В течение года работали нормально, но потом возник конфликт с начальником станции – Сергеем Александровичем Гулым. Мы обращались в дирекцию нашего института с просьбой помочь решить возникший конфликт, у самих у нас договориться не получалось, хотя мы пытались. В результате меня перевели в Якутск, хотя я живу и работаю в Магадане, здесь учатся мои дети. А ребят, которые приехали вместе со мной, оставили в штате мерзлотной станции. То есть я числюсь в Якутске, а ребята все остались здесь. Это было в сентябре 2021 года. Мы продолжали работать по всем нашим проектам, но уже со значительными организационными проблемами. К лету этого года ситуация усугубилась, дальнейшая работа стала просто невозможной, нам препятствовали буквально во всем. В результате ребята не выдержали и подали заявления на увольнение в связи с невыносимыми условиями труда. И я сейчас тоже подала заявление на увольнение уже в Якутске, хотя нахожусь в Магадане. В настоящий момент мы находимся в отпуске, продолжаем работу в Усть-Омчуге. Стараемся реализовать все свои большие планы по созданию необходимого региону стационара по изучению природных процессов в зоне мерзлоты. Мы работаем в основном в Тенькинском городском округе, нас поддерживает местная администрация в лице главы администрации Ревутского Дениса Анатольевича. Мы активно работаем со школьниками, к нам приезжают студенты из вузов, сейчас у нас на практике находятся три студента из Московского Государственного университета. То есть у нас есть план развития в регионе и задачи, которые мы бы хотели решать, но нас поставили в такие условия, что нам пришлось написать заявления об уходе. Мы пытаемся бороться, потому что, как ученые, видим здесь для себя научные перспективы и очевидные потребности в нашей работе региона. Мы написали письма в академию наук, в Министерство образования и науки с просьбой о помощи в решении этой ситуации, но пока что ждем ответов.

– Какие исследования вы проводите и почему это важно?

– Эти исследования имеют и фундаментальное, и практическое значение. Фундаментальное – это изменение климата, изменение всей природной среды, потому что мерзлота является одним из основных природных факторов в Магаданской области. Здесь более 90% территории – это многолетняя мерзлота. Если же смотреть с практической точки зрения, то это исследования, направленные на обеспечение безопасности проектирования и использования инфраструктуры. Это дороги, мосты. Все, что сейчас происходит с таянием мерзлоты, с изменением гидрологического режима. Эти изменения происходят сейчас, а в Магаданской области за последние 30 лет очень сильно сократилась сеть мониторинга. У нас практически нет данных о том, в каком состоянии находится природная среда и что происходит с этими процессами. Мы занимаемся этими вопросами, и наша основная цель – организация комплексного стационара в Тенькинском городском округе. В советское время здесь было два стационара мирового уровня, которые известны мировой науке: это Колымская водно-балансовая станция. Она была организована в 1948 году и действовала до 1997 года, на ней были накоплены длительные данные наблюдений по всем этим процессам, которые сейчас могут быть использованы в прогнозах, вообще в понимании того, что происходит с климатом, того, что будет с мерзлотой и с нашими реками. Поэтому здесь, в Магаданской области, мы имеем очень большое пре­имущество среди всех регионов России именно по исследованию этих процессов, если мы продолжим их исследовать на том же самом месте, на той же самой станции. Второй стационар –
Анмангындинская наледь, на котором изучаются процессы водообмена в зоне мерзлоты. Здесь в основном работает наша группа в настоящее время.

Помните, была авария в Норильске, когда упала цистерна? (речь об экологической катастрофе – одной из крупнейших утечек нефтепродуктов в арктической зоне в истории – прим. ред.) Частично это тоже было связано с протайкой мерзлоты. Сейчас эти вопросы на государственном контроле, потому что все регионы должны разработать системы адаптации к изменениям климата. И в зоне мерзлоты это очень серьезная задача, потому что этот фактор играет большую роль и в проектировании уже новой инфраструктуры, и в использовании существующей: это и фундаменты, и дороги, и мосты, в общем, все коммуникации.

– Как произошел конфликт? Из-за чего вам пришлось уволиться?

– Началось все с личных конфликтов. Я так подозреваю, что Сергей Александрович Гулый просто не выдержал руководства нашей группой, потому что мы постоянно что-то делаем, постоянно нам что-то нужно: закупаем приборы, куда-то едем, с кем-то взаимодействуем, должны писать письма, а он должен их подписывать. И в какой-то момент он просто начал отказываться это делать. Например, приходит оборудование, а он говорит, что не будет ставить свою подпись, аргументируя это тем, что это наши, а не его проекты. Ну и приходится его уговаривать. Потом бывали такие ситуации, когда звонишь по деловым вопросам – по работе, а он говорит: «Я вот думаю, не пора ли мне вас уволить». Я спрашиваю, за что, а он отвечает, что «что-то вы тут слишком много делаете». Потом начались вопросы о трудовой дисциплине, например о том, что все должны приходить на рабочее место и там отсиживать часы, хотя на работе у нас нет компьютеров, на которых мы можем работать. И потом, мы постоянно работаем в поле, у нас ненормированный рабочий день, мы работаем часов по 12, и поэтому эти требования о том, что все должны быть на месте в определенные часы… По факту, требований к работе нет, это должны быть часы пребывания на месте.

Кроме того, год назад для станции купили УАЗ (до этого все полевые выезды проводились на личном автотранспорте), кроме нас никто машиной не пользуется, и получается, что научные сотрудники должны заниматься и его техническим обслуживанием – ремонтом, хотя на станции официально числится водитель. То есть уже два года на станции числится водитель на полную ставку – 35 тысяч рублей, притом что ставка молодых сотрудников в 2022 г. составляет от 45 до 50 тысяч рублей. Но мы этого водителя ни разу не видели за последний год. Молодежь обращалась к начальнику станции с тем, чтобы сделать какие-то надбавки за то, что наш младший научный сотрудник занимается обслуживанием автомобиля и выполняет все водительские функции, но нам все время отказывали. Сначала нам говорили, что водитель уволен или его скоро возьмут, но потом мы обнаружили, что водитель уже два года числится, но неизвестно где он и куда идут эти деньги.

Ну а при последнем конфликте Сергей Александрович использовал нецензурные выражения: в июне он назвал нецензурными словами нашего младшего научного сотрудника Землянскову Настю, а младшему научному сотруднику Андрею Осташову выставил ультиматум, что либо он увольняется, либо Сергей Гулый создает ему такие условия труда, при которых он сам уволится. Это все происходило и со мной год назад – и угрозы, и личные оскорбления, но никто этому не поверил. В итоге меня перевели в Якутск.

Ну и в принципе была бесконечная бумажная волокита. Сто раз перепиши одну и ту же бумажку, получи подписи в Якутске сотрудников, которые не имеют отношения к работе. Постоянный бред.

Мы в течение года общаемся со студентами вузов, которые потом приезжают к нам на практику. Так вот на адрес станции пришли договоры о проведении производственной практики из МГУ и Уральского Федерального Университета. С. А. Гулый не поленился, нашел адреса и телефоны ответственных по практикам в этих вузах и написал и позвонил им, что студентов он принимать не будет. Хотя очевидно, что их специальности остро востребованы регионом, а для развития нужен приток молодых квалифицированных кадров.

Нам постоянно говорят, что в институте не хватает бюджетных средств. Однако, потенциальные договорные работы с Минприроды Магаданской области, которые мы могли бы выполнить, принеся средства на заработную плату или закупку оборудования, также категорически не поддерживаются С. А Гулым, а с его подачи и дирекцией института.

Было очень тяжело просто психологически, потому что идет постоянное давление, неприятие и такое отношение. Особенно такое тяжело переносить, когда ты действительно много и постоянно работаешь и просто не понимаешь, за что к тебе могут быть вопросы. Нашей группой за последние два года реализованы 6 грантовых проектов в Магаданской области, выпущена монография, ставшая лауреатом конкурса «Лучшие книги года» 2021 г. в номинации «Лучшее издание по естественным наукам» (http://aski.ru/ru/news/id-1493/), опубликованы научные статьи в журналах высокого уровня, мы участвуем в научных конференциях. Группа ведет научно-просветительскую работу, в том чис­ле в социальных сетях (группа вконтакте https://vk.com/other_hydrology, канал в телеграм https://t.me/hotnortheast, канал ютуб https://www.youtube.com/channel/UCs24l8Cloh1mutJoZNP3JHQ). К нам для проведения совместных исследований приезжают специалисты из других научных институтов и университетов: из Перми, Новосибирска, Санкт-Петербурга и др. Всего этого давно нет на станции.

– Если бы не было этого конфликта, вы бы остались работать в нашем регионе?

– Мы очень хотим здесь остаться, поэтому пишем письма в различные инстанции. Получили сейчас ответ Российской академии наук. Они говорят, что никак не могут повлиять на кадровую политику института, хотя это очень странно, потому что институт – это учреждение Академии наук. Они лишь предложили создать комиссию по изучению этой ситуации и готовы в ней участвовать. Потом мы обратились в министерство науки и образования, потому что институт находится в управлении минобра, и ждем ответа. Также написали письмо с просьбой создать комиссию, потому что все наши письма на дирекцию института были проигнорированы, и никакого решения не было принято, хотя мы предлагали просто нас разделить, чтобы мы с этим человеком не общались, потому что мы его явно раздражаем всей своей работой.

– До вашего приезда станция работала активно? Проводились ли на ней какие-либо исследования?

– На станции работают три инженера, двое из которых пенсионного возраста, два ведущих научных сотрудника на 0.5 и 0.2 ставки, также пенсионного возраста, а также бухгалтер и водитель. Здесь нет студентов, аспирантов. В последние годы коллектив станции не выпускает практически никаких научных публикаций – по факту это продукция, по которой оценивается деятельность научного учреждения. Сергей Александрович Гулый занимается мерзлотоведением, он специалист в области фундаментов. Насколько мне известно, он дает какие-то консультации строителям, но все это происходит в частном порядке. Если смотреть научные отчеты станции – то это анализ температуры грунта по нескольким скважинам. Каждый год они обновляют ряд и это анализируют, и в принципе не происходит ни расширения оборудования, ни просто даже создания сети скважин. За последний год наша группа пробурила и оборудовала уже девять термометрических скважин в Тенькинском городском округе. Мы планируем и дальнейшее расширение в ближайшее время. К сожалению, эта инициатива станцией категорически не поддерживается.

– Ваша ситуация – это исключение в научной среде? Или так происходит и в других институтах?

– Несмотря на, казалось бы, личный характер конфликта, предполагаем, что описанная ситуация наблюдается и в других научных учреждениях. Личные предпочтения дирекции научного института, получающего государственное бюджетное финансирование, превалируют над объективными научными достижениями и показателями (на примере нашей группы), приводят к решениям, которые кардинально противоречат заявленным направлениям государственной политики, в том числе по привлечению активной, образованной молодежи для жизни и работы в условиях Крайнего Севера, развитию научных исследований в зоне распространения мерзлоты.

Получается, что бюджетные средства обеспечивают видимость научной деятельности. При этом полностью отсутствует проектная часть (план развития отрасли в регионе), что означает, что все расходы направлены на оплату «поддержания стабильного состояния», зарплаты коллектива пенсионного возраста, содержание административного аппарата, который обслуживает этот коллектив, который не только не выдает результатов, но и не может (и не хочет!) передать свои знания молодежи. При этом годами происходит трата бюджетных средств на «мертвые души» (в нашем случае, это водитель). Все эти вопросы требуют срочного пересмотра и решения. Считаем, что развитие страны невозможно без поддержки научной молодежи, развития арктических регионов и проектной деятельности.

Редакция «ВМ» связалась с Сергеем Александровичем Гулым. Какие-либо комментарии он давать по этому поводу отказался, ограничившись лишь негативными эпитетами в сторону приезжих специалистов, поэтому аргументированное мнение этой стороны узнать не удалось. «ВМ» будет следить за тем, как будет развиваться эта история и удастся ли высококлассным специалистам, регулярно публикующимся в журналах мирового уровня, продолжить свои исследования на территории Магаданской области, которая, в первую очередь, должна быть заинтересована в работе этих ученых и получаемых ими данных.