Ежегодно 13 января отмечается День российской печати. Это праздник журналистов, и не важно, готовят ли они к публикации материалы для печатных изданий, снимают ли сюжеты или передачи для телевидения, или пополняют ленты новостей сетевых изданий и информационных агентств в интернете.
Да, одни их не любят, другие боятся, третьи заискивают перед ними взамен на хвалебные оды, четвертые обращаются за помощью…Они – люди нестандартного мышления, непростых судеб и невероятно сложной, а порой и опасной, профессии.
Говоря о своей работе, гость нашего интервью называет ее «адским трудом», но при этом невероятно интересным. Несмотря на безумную нагрузку, в том числе и психологическую, она ни разу (за 26 лет своего стажа) не пожалела, что связала свою жизнь с этой профессией.
«Я из тех редких людей, которым повезло, я люблю свое ремесло. Говорят: «Ты ни одного дня не работал, если работал на любимой работе». Вот так и у меня: я ни одного дня не работала, я журналистикой жила. Как бы трудно ни было, чего только не происходило – я ни разу не пожалела, что свою жизнь связала именно с этой профессией», – подчеркивает Анастасия Якубек.
О профессии, поменялась ли журналистика за 26 лет, об опасных ситуациях и неудачных репортажах, что важнее для журналиста, диплом или талант, а также о людях со «звездной болезнью» и кому не стоит работать журналистом в интервью «ВМ» рассказала почетный журналист Магадана, член Союза журналистов России, режиссер, дважды обладатель почетной награды «ТЭФИ-Регион» Анастасия Якубек.
Вопрос – ответ
– Анастасия, что для Вас значит День печати? И праздник ли это?
– Для меня, как и для большинства магаданских журналистов, это действительно значимый день. Я в профессии 26 лет, и все эти годы вижу, как коллеги относятся к нему: они действительно его ждут, готовятся к праздничной церемонии, на которой их не только поздравляют, но и оценивают, благодарят за их непростой труд.
– Почему решили связать свою жизнь с данной профессией? Мечтали об этом с детства?
– Нет, с детства не мечтала. Все получилось спонтанно, когда я закончила университет.
О том, как все начиналось, я уже не раз рассказывала в интервью. Но, если нужно, повторю. Дело в том, что я всегда дружила со словом, неплохо писала тексты, в школе сочинения, например. Я этому не училась особо, мне это было дано. Первый мой опыт в журналистике был, когда я училась на 3 курсе (это 10 класс) Северного гуманитарного лицея, я тогда работала недолгое время на областном радио, вела рубрику в молодежной программе.
После окончания лицея поступила в Международный педагогический университет (ныне СВГУ) на факультет русского языка и литературы. Мама моей подруги,
Надежда Антоновна Суслова, была заместителем председателя ГТРК «Магадан». Она меня часто приглашала на магаданскую студию телевидения попробовать себя в качестве журналиста. Как-то чувствовала, что у меня получится. До сих пор благодарна ей за это! А я все не решалась, очень стеснительной была.
На самом деле, мне до сих пор тяжело общаться с незнакомыми людьми, выходить из зоны комфорта, налаживать с ними контакты. Хотя это со стороны, наверное, и незаметно. Помогают опыт и профессионализм, который, как говорится, не пропьешь.
После окончания университета встал вопрос: «Что дальше?». Растерялась… В школу учителем идти работать не хотела, хотя очень люблю детей, особенно подростков. Мне с ними легко общаться, я их чувствую, понимаю, о чем с ними стоит говорить, а какие темы лучше не трогать, на что отзовется их сердце.
– А почему в школу не захотели пойти работать, если так любите детей?
– Я еще на практике поняла, что не смогу работать в системе. Излишне внутренне свободна, как говорил один мой преподаватель. К тому же там, в основном, женский коллектив, а это тяжело.
Так вот, в растерянности я находилась недолго, мне после защиты диплома предложили остаться работать на кафедре педагогики в университете, и я согласилась. Проработала год, вела лекции, семинары, экзамены принимала, даже аспирантские экзамены начала сдавать, научную работу писать. Но как-то быстро поняла, что находиться в состояния непрерывного домашнего задания – это не мое.
Тогда и решила запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда: отправилась к Надежде Антоновне на ТВ со словами: «А давайте попробуем подружиться с журналистикой!». Она меня спросила, куда хочу – на радио или телевидение? Мне было все равно. Тогда Надежда Антоновна сказала, что на радио меня жалко отдавать, «пойдешь на ТВ».
В тот же вечер мне позвонила корреспондент Эля Лусс и сказала: «Завтра едем на съемку, ты берешь интервью. Оденься скромно, сильно от тебя не должно разить парфюмом, ярко краситься нельзя. В 9 утра я с оператором буду ждать тебя у УВД». Я занервничала, в 9 утра, как штык, стояла в назначенном месте. С этого все и началось.
Помню, что когда я впервые зашла на студию магаданского телевидения, сразу поняла, что это МОЕ. Такое бывает: место либо сразу открывается, либо вообще не открывается, не воспринимает тебя. Студия и люди меня сразу же влюбили в себя. Внутри произошел какой-то щелчок, и все 26 лет во мне это щелкало. Очень люблю студию нашу.
Начинала с «полей»: работала корреспондентом на новостях. Спустя время мне предложили вести молодежную программу. На студии было две редакции: информации и спецпроектов. Журналисты были многостаночники, могли работать в разных жанрах одновременно – новости, публицистика, развлекательное ТВ. Тогда у меня появился наставник, журналист и главный редактор спецпроектов Сергей Сергиенко. Отличный публицист, умный, глубокий. Он и привил мне любовь к журналистике в жанре «размышление», назовем это так. А потом я стала редактором редакции спецпроектов. В небольших региональных компаниях карьерный рост быстро происходит. Причина? Большая текучесть кадров, люди уезжают, места освобождаются, ты пробуешь новые профессии, быстрее растешь.
– Поменялось ли с годами Ваше мнение, отношение к самой профессии? Вы 26 лет назад и Вы сегодня.
– Поменялись и мнение, и отношение. Но начнем с того, что сама журналистика очень сильно поменялась.
– Какая она стала?
– Другая. Когда я пришла на студию в 1998 году, это был еще такой воздух свободы, когда можно было экспериментировать. Много проектов, возможность действительно творить. У зрителя была потребность видеть на экране регионального ТВ журналиста размышляющего, чувствующего. Потребность, кстати, как мне кажется, у зрителя никуда не делась… Так вот, я воспитана на такой журналистике, мне она нравится.
Сейчас такого нет. Сейчас в основном это новостная журналистика, где главное – просто представить информационную картину сегодняшнего дня. Мне этого мало, мне не хватает, мне кажется, что это не совсем глубоко и не совсем то, что дает возможность почувствовать себя живым человеком. Вы помните, какие новости показывали в позавчерашнем выпуске? А во вчерашнем? Вот. И я не помню. Запоминаются только очень яркие качественные репортажи или какое-то действительно громкое событие. Но в условиях небольшого города таких сверхъярких событий происходит немного. Получается, я, как новостийщик, работаю просто в корзину, а я так не хочу. Я хочу после себя след хороший оставлять, чтобы помнили, чтобы польза была.
У журналистики среди прочих функций есть и воспитательная, когда нужно тянуть человека, тянуть зрителя, чтобы он стал лучше, умнее, глубже. Безусловно, новости тоже нужны, но должен быть равноценный баланс между новостями и публицистическими программами о людях, истории, культуре, опять же, качественный, подчеркну, КАЧЕСТВЕННЫЙ, развлекательный контент тоже никто не отменял: у зрителя есть потребность и отдохнуть тоже, равно как получить новость и обязательно подумать о вечном. Не исключаю, что у меня старомодный подход, но я искренне верю в силу классической журналистики.
– Как думаете, чтобы работать журналистом, нужно получать профильное образование или достаточно стремления и таланта от природы? Диплом обязателен?
– Я всегда на лекциях студентам говорила, что необязательно иметь диплом журналиста, чтобы быть журналистом. Написать текст – это ремесло, которому можно научить «в полях». А дальше, если у человека есть стремление к совершенствованию, то он будет развивать свой навык самостоятельно. Лучше приходить в журналистику, имея определенный жизненный опыт, это помогает в общении с людьми, и из любой другой профессиональной сферы (медицина, образование, строительство и
т. д.) – разбираешься в теме, не сделаешь ошибок. Я против, чтобы на ТВ приходили работать совсем дети (сразу после школы). Сырые, неустойчивые, нестабильные, им сложно справляться со стрессами, которые постоянно наша работа подкидывает.
– За годы работы на телевидении, часто Ваше мнение не совпадало с мнением главного редактора?
– Может, и было, конкретные примеры тяжело сейчас вспомнить. Со мной сложно спорить. Я дипломат. Где можно уступить – уступаю, где нужно что-то свое продвинуть – нахожу необходимые аргументы. У нас на студии демократические отношения. Если я не хотела ехать снимать какое-то событие по своим причинам, меня никто не заставлял и не приказывал. Всегда можно договориться и объяснить свою позицию. Тебя постараются услышать.
Редакторы мои тексты правили и сейчас правят, советуют, я тоже правлю и советую. И в этом тоже наша работа и учеба одновременно. Учимся на ошибках. И это нормально. Если журналист – человек разумный, то он должен понимать, что редакторы и директор, которые правят твой текст, свои должности не просто так занимают, за ними опыт. Когда учишься, надо ко всему прислушиваться.
Когда я вела молодежную программу, моим главным редактором был Сергей Сергиенко. Я видела его профессионально сделанные работы, он был для меня авторитетом. Как я могла не прислушиваться к его слову?
– Были ли ситуации, когда Вам грубили спикеры или угрожали?
– Нет. Ни разу такого не было. По природе своей я человек тонкой душевной организации, но внешний вид и панцирь у меня внушительные. Опять же, я всегда иду с добром, может, люди это чувствуют.
Спасибо моему журналистскому опыту. Благодаря ему я с первых секунд понимаю, к кому и как нужно обратиться, как себя вести с незнакомыми людьми, как себя подать. К кому-то надо как мама – успокоить, кого-то, наоборот, отрезвить, где-то чуть-чуть больше женщины включить, где-то внутреннего ребенка, с кем-то юмора побольше, а с кем-то шутить не стоит т. д.
А насчет угроз… Я не берусь за такие темы, где могут возникнуть крайние ситуации.
– А фанаты были, которые одолевали своими чувствами?
– Таких ярых фанатов не было. В окна никто не лез, никто под дверями не караулил и т. д. «Спасибо» говорили, узнавали на улице, но не более. В Магадане с этим все спокойно. И, как говорится, слава Богу.
– Вспомните опасные ситуации, которые происходили с Вами во время съемок?
– Одна из таких произошла в конце 90-х. Мы поехали снимать в аэропорт наш, на взлетную полосу, встречали первый Боинг, кажется, в общем, какой-то большой самолет. Мы сидим в машине на взлетной полосе. Машина стоит рядом с кучей гравия и песка (тогда в порту полосу ремонтировали). Как оказалось, наш аэропорт не совсем был на тот момент приспособлен принимать такие большие воздушные суда. Самолет приземлился, останавливается, начинает разворачиваться на полосе. Порывы ветра от двигателей поднимают в воздух щебень и песок, все это летит на нашу машину и другие авто. Я сижу на переднем сиденье, вижу, как один из камней летит прямо в наше лобовое стекло. Все, что я успеваю сделать рефлекторно – наклониться и закрыть голову. Камень разбивает стекло, мы все в стекле, в песке, испуганные и счастливые. Хорошо, не успели выйти из машины до этого.
Была еще одна ситуация. Мы часто ездим по нашей колымской трассе в командировки. Ехали от Кадыкчана в сторону Сусумана. Зима. Поднимаемся на перевал, навстречу нам едет грузовик. А другой, который за ним, решил обогнать. Трасса узкая, грузовик с прицепом летит нам в лоб. То, что мы испытали, это не для печати. Но, как видите, все обошлось.
Не зря говорят, что журналистика, особенно телевизионная, одна из самых опасных профессий, и именно потому, что работа связана с частыми разъездами и с тем, что мы (журналисты) вечно лезем туда, куда не надо.
– Ваш самый неудачный репортаж, за который стыдно по сей день?
– Это была одна из первых моих съемок. Я тогда проработала несколько месяцев всего. Меня отправили на интервью с представителем «Почты России». Начинается запись, я задаю первый вопрос, спикер начинает отвечать. В это время я перестаю слушать, теряю нить разговора. Внезапно ушла в себя и забыла вернуться. И вот спикер ответила на вопрос как-то быстро, ждет следующего, а мне спросить нечего, я не слушала. Тишина повисла. Я сижу краснею. Оператор меня подталкивает: «задавай, задавай». Спасибо большое за понимание и поддержку моему собеседнику. Она сама стала предлагать мне темы для разговора. Стыдно было… До сих пор стыдно! Потому что к съемкам готовиться надо. Хороший урок, на всю жизнь.
– У кого бы Вы никогда не взяли бы интервью, принципиально?
– Таких людей немного. Совсем немного. Но, знаете, имея такой большой опыт работы на ТВ, в том числе и в жанре интервью, вот сегодня мне даже было бы интересно пообщаться с ними. Проверить себя, возможно, разубедить себя.
– А с кем приятно работать, самые любимые спикеры?
– Есть люди, с которыми я очень люблю работать и просто к ним приезжать. Юрий Прусс, Александр Пилипенко, Павел Жданов, Тамара Веркина, Сергей Кожакин, в «Северный Артек» люблю приезжать… Да, на самом деле, так много вокруг замечательных людей, которым всегда рада и которые интересны.
– Вы – известный журналист, режиссер, обладатель нескольких ТЭФИ и других не менее значимых наград. Вы когда-нибудь страдали «звездной болезнью»? Часто такой «вирус» наблюдается у молодых журналистов, лично мне такие попадались.
– Нет. У меня такого нет, и не было никогда. Причина – воспитание. Мне повезло с родителями. Если бы где-то у меня выявились признаки «звездной болезни», и мама, и папа за считанные секунды спустили бы с небес на землю. Я, признаться, человек сомневающийся в себе. Опять же, критически и размышлять не надо, чтобы понимать, что в профессии мне еще расти и расти, хотя многое могу и понимаю. Учение – дело безграничное.
На самом деле меня тоже раздражают ребята на ТВ с проявлениями «звездности». Ну, пару раз показали по телевизору, ну, провел человек пару репортажей, ну, узнали на улице. И что? Уже звезда? Думаю, «звездность» появляется от ограниченного ума, от неразвитости. Я таких людей тоже встречала и сама лично «сбивала им короны».
А насчет узнаваемости, о которой Вы сказали, я всегда стараюсь вне камеры жить так, чтобы меня никто не узнавал (на улице, в общественных местах и т. д.). Мне так комфортнее.
– Есть ли в Магадане журналистское сообщество? Если есть, то, какое оно?
– Разрозненное. В основном сообщество ограничивается конкретной редакцией, конкретной студией. Есть большой пласт тех, кого мы называем ветеранами, и у них, конечно, свои интересы, свой подход и своя старая школа.
– Часто слышу о продажности журналистов, о чем идет речь?
– Давай возьмем местечковый житейский вариант. Ты приезжаешь к бабушке, у которой течет крыша на протяжении пяти лет, а РЭУ ее не ремонтирует. Ты на стороне бабушки, тебе ее жалко. Ты записала бабушку. Но тебе нужна вторая сторона. Ты идешь в РЭУ, где тебе клянутся, что крышу отремонтируют скоро. Ты выпускаешь материал.
Спустя время звонит бабушка, говорит, что никто ничего не сделал. Тогда ты снова обращаешься в РЭУ, в вышестоящие организации. Там тебе говорят: «займись другим делом». И ты, чтобы ни с кем не ссориться, заносишь бабушку в черный список, не реагируешь на ее звонки. Для меня это пример продажности. Еще пофантазируем. Тебя отправляют сделать материал о том, какие прекрасные фрукты продают вон в том ларьке, попросили твою компанию снять рекламный материал. А ты видишь, что фрукты-то гнилые. А в сюжете ты рассказываешь про то, какие прекрасные, спелые и наивкуснейшие яблоки и бананы в этом ларьке. Вот это продажная журналистика. Продажной она становится тогда, когда изменяешь своей совести.
– Если бы Вас спросили о профессии журналиста, чтобы Вы ответили, какая она?
– Это адская работа, но очень интересная.
– Какими основными качествами должен обладать человек, который хочет связать свою жизнь с журналистикой?
– Стрессоустойчивость. Обязательно интеллект, эрудиция, любопытство. Человек должен понимать, что ему придется работать 24/7, без выходных и праздников, а к этому не каждый готов.
– Кому не стоит идти работать журналистом, вот не его это?
– Если говорить о чертах характера, то эта профессия не для медлительных и не для излишне самоуверенных. И точно не для ленивых…
– А журналистика – прибыльная профессия?
– Тяжело ответить на этот вопрос. В разных редакциях по-разному, да и многое зависит от дополнительных подработок и прочих проектов. Я могу говорить только за себя, мой труд, мой опыт, мой профессионализм стоят гораздо дороже, чем я за это получаю.
– О молодом поколении, которое сейчас приходит в журналистику: они глупее?
– Нет, я так про всех сказать не могу, они разные. Есть слабые, но есть и перспективные. Если ко мне обращается молодежь за помощью, я помогаю. Всегда. Я очень люблю разбирать их сюжеты, хотя для них это не всегда приятный разбор. Но именно на ошибках учишься быстрее всего.
– Анастасия, Вы мама двух сыновей. Если они в будущем захотят пойти по маминым стопам и стать журналистами – Вы их будете отговаривать?
– Мои сыновья уже взрослые (одному – 15 лет, второму скоро 23 года). И вряд ли они пойдут по моим стопам. Старший – студент, будущий историк, увлекается археологией. Второй хочет стать художником, учится в художественной школе, обожает все, что связано с искусством. Но если вдруг так случится, и кто-то из них скажет: «Мама, хочу как ты», возражать точно не буду. Работа безумно тяжелая в эмоциональном и даже физическом плане, но безумно интересная и разнообразная.
– Наше интервью хотелось бы завершить Вашим обращением к коллегам, пожеланиями в честь профессионального праздника.
– Ветеранам особая благодарность за их труд и опыт. Они всегда остаются для нас примером в профессии. Не хочется их разочаровывать. Пусть сохранят в себе веру, что молодые журналисты не развалят все то, что они построили.
Тем, кто работает давно, хотелось бы пожелать не разочаровываться в профессии и не забывать, что именно на нас лежит большая ответственность за молодое поколение журналистов.
А начинающим журналистам пожелаю осознанности. Все на самом деле серьезнее и страшнее, чем им пока кажется, такого жизненного опыта, как в журналистике, они больше нигде не получат. Этой профессией надо заниматься только при одном условии, если ты искренне любишь это дело, а по-другому у вас ничего не получится…