Разговор с музыкантом о том, какой была магаданская музыка 80-х. О ресторанных ансамблях, шансоне и о современных музыкальных предпочтениях в интервью «ВМ» рассказал Николай Смолин.
Вещает станция «Ваши уши» (16+), подкаст о жизни и смерти на Дальнем Востоке.
Вопрос – ответ
– Николай Николаевич, расскажите, пожалуйста, о Вашем детстве. Как оно прошло?
– Северо-Эвенск – это удивительное место. Помню огромные сугробы, редкие фонари в поселке, одноэтажные дома. Мы жили на улице Береговой, прямо у моря, но сейчас этой улицы уже нет. Дом мой стоял на том месте, где сейчас самолеты заходят на посадку. Я часто прилетаю туда, и каждый раз чувствую себя как дома, словно не уезжал. В позапрошлом году летал туда с земляком, хирургом Максимом Гординым. Это были незабываемые дни.
– Расскажите о Ваших родителях. Чем они занимались?
– Оба родом из Приморья. Отец окончил мореходное училище в Находке в 1956 году и по распределению оказался в Северо-Эвенске. Он всю жизнь работал на море, был капитаном. Мама закончила культпросвет и сначала трудилась в местном клубе, а затем – на рыбном заводе. Оба доработали до пенсии, а потом переехали в Москву, поближе ко мне.
– А почему Вы не пошли по стопам отца и не связали свою жизнь с морем?
– В 1969 году я напросился на рейс с отцом, который был капитаном на новеньком буксире «Гафель». Мы вышли в море, но погода резко ухудшилась. Трое суток я страдал от морской болезни – сначала в одну сторону, потом в другую. После этого у меня полностью пропало желание связывать жизнь с морем.
– Как началось Ваше увлечение музыкой?
– Удивительно, но никто меня не заставлял идти в музыкальную школу. Увлечение музыкой пришло само собой. На меня оказал влияние мой дядя – Зайцев Анатолий Терентьевич. Он был работником культуры в Приморском крае, в Арсеньеве. Кстати, он снялся в эпизодной роли в картине у Акиры Курасава «Дерсу Узала» (16+). Сцена, в которой Арсеньев заезжает в деревню и разговаривает на телеге с мужиком. Вот мужик – это как раз мой дядя. А в девятом классе мой одноклассник, Витя Лобзин, гитарист, пригласил меня играть на барабанах в школьной группе. После окончания школы сформировался первый состав нашей группы. Я играл на барабанах, Копылов Сергей
был бас-гитаристом, Пятков Владимир – гитаристом, а Задвиль Сергей исполнял обязанности вокалиста. Начинали мы свою деятельность в клубе «Металлист», где пробыли некоторое время. Однако до этого, между окончанием школы и началом игры в этом коллективе, был еще период, когда мы выступали в Доме пионеров. Руководил нами Виталий Зюсь. Вместе с этим коллективом нам посчастливилось ездить с концертами по всей области. Этот этап длился с лета по осень 1975 года.
– Как называлась Ваша первая группа?
– У нас не было названия. Это ансамбль 21 школы. Мы репетировали в актовом зале торгового порта, где была аппаратура.
– Как развивалась Ваша музыкальная карьера дальше?
– После школы я встретился с Женей Черноноком, отличным джазовым пианистом. Он преподавал в музыкальном кружке во Дворце профсоюзов и очень повлиял на наше развитие. С его помощью мы стали более профессионально подходить к музыке. Со временем у нас сформировалась первая серьезная группа – «Апрель». Группа «Апрель» была основана в апреле 1977 года. В ее составе были следующие музыканты: я на барабанах, Евгений Марченко на бас-гитаре, Иван Овчинников на гитаре (он заменил гитариста Николая Кодеса), а также клавишник Алексей Бутков (ныне он живет в Москве). Вокалистом был Сергей Задвель, обладатель потрясающего голоса. Позднее к нам присоединился Дмитрий Голланд. Мы базировались в клубе «Строитель». В 1979 году группа переехала в Хабаровск. Там я и Овчинников продолжили свое обучение в музыкальном училище, тогда как Марченко и Голланд поступили в Хабаровский институт культуры. Постепенно мы продолжили развиваться, и это стало основой нашей музыкальной карьеры.
– В Магадане тогда уже был популярен шансон?
– До 90-х в Магадане его не было. Исполняли эстрадные песни, так называемый «ресторанный» жанр: «Речка Магаданка», «Колымская трасса», «Билибинская лопаточка», «Капитан Беринг», «Люблю цыгана Яна», «Поспели вишни в саду у дяди Вани». Существует мнение, что шансон – это простой жанр, но это заблуждение. Работая в жюри на фестивале шансона, я понял, что этот жанр требует большого мастерства. Важно не только исполнение, но и глубокое понимание текста. Особенно в лагерных песнях: они требуют личного опыта, без которого невозможно правдиво передать чувства.
– В комментариях под Вашими видео часто благодарят за «песни со смыслом». Вы считаете, что смысл – основа шансона?
– Безусловно. Настоящая песня должна трогать душу, будь то шансон или что-то другое. Артисты театра и кино, например, всегда глубже погружаются в текст, чем певцы. Многие исполнители не задумываются о содержании песни, думают лишь о том, как они выглядят и как возьмут ноты. Но настоящее искусство требует большего.
– Как родители относились к Вашему увлечению музыкой?
– Они долго не могли понять, почему я выбрал этот путь. Отец молчал, но переживал, а мама порой гоняла меня за это увлечение. Все же тогда это не считалось серьезным занятием.
– Вы упомянули группу «Апрель». Где Вы тогда выступали?
– В основном на свадьбах, танцах и в ресторанах. Концертов как таковых у нас не было. Но в 1979 году, после нескольких неудачных попыток, я наконец поступил в музыкальное училище в Хабаровске, и мы с группой решили переехать туда.
– Почему Вам приходилось поступать несколько раз?
– В 1975 году меня исключили из-за «конфликта на картошке», потом была неудачная попытка поступить снова. Наконец, поступил, но на тубу, хотя туба меня не интересовала. После академического отпуска я вернулся и перевелся на эстрадное отделение, где уже изучал барабаны.
– Как Вы снимали музыку, ведь тогда не было доступа к нотам?
– Все на слух. Мы репетировали по 12 часов в день, и за счет этого времени, вложенного в музыку, достигали результатов. Сейчас, конечно, доступ к информации упрощает процесс обучения.
– Вам удавалось не затеряться среди хабаровских музыкантов?
– На тот момент мы были одними из лучших по технической подготовке и качеству оборудования. Хотя в Хабаровске была сильная джазовая школа, мы выделялись благодаря упорству и длительным репетициям.
– Когда Вы исполняли зарубежную музыку в ресторанах, какая музыка была самой популярной?
– В основном, современная зарубежная музыка: Deep Purple, Grand Funk, Rainbow, Uriah Heep, Queen, Pink Floyd. Это то, что тогда любили и заказывали слушатели. Забавно, что запрещали играть лишь «Мурку». Но в целом, нас не ограничивали.
– Как Вы относитесь к современной музыке?
– Музыкальные вкусы формируются на глубоком понимании жанра. Мне сложно понять примитивизм некоторых современных групп, таких как «Аквариум» или «Кино». Я всегда ценил профессионализм, а не простоту.
– Каково было играть в ресторанах?
– В ресторанах играли то, что было популярно в тот момент. В основном это была живая музыка. Мы старались держать уровень, хотя сами понимали, что для настоящего мастерства необходимо много учиться и работать над собой. С 1980 нас пригласили в ресторан «Интурист». Вот мы там практически весь период отработали.
– Вы говорили, что шансон – глубокая и сложная музыка. Какие группы или песни, на Ваш взгляд, стоит послушать молодежи, чтобы лучше понять этот жанр?
– Это непростой вопрос. Если говорить об авторской песне, я бы выделил Владимира Высоцкого. Его тексты – настоящие шедевры. Например, песня «Кони привередливые». В молодости я исполнял ее, не понимая до конца, о чем она. Но с возрастом приходит осознание ее глубины. Это песня не о конях, как может показаться, а о любви к жизни. Только с жизненным опытом можно по-настоящему понять такие произведения. У Высоцкого много глубоких и содержательных песен, которые трогают до глубины души. Из других авторов я бы упомянул поэта Михаила Танича и его группу «Лесоповал». В их песнях чувствуется настоящая искренность, особенно в исполнении Сергея Коржукова. Конечно, шансон – это не мой основной музыкальный жанр, я больше интересуюсь роком, джазом. Но в жанре шансона есть свои жемчужины, и Высоцкий, безусловно, стоит на первом месте.
– Скажите, пожалуйста, почему фестиваль «Черная роза» (16+), в котором Вы были президентом, не проводится на Колыме?
– «Черная роза» (16+) – это не наш фестиваль, хотя я был его президентом. Он просуществовал пять лет и был организован в Ивановской области. Идея фестиваля принадлежала губернатору этой области, который решил увековечить память Аркадия Северного. Со временем семья Северного начала предъявлять претензии к использованию его имени, что привело к некоторым юридическим спорам. Мы объясняли им, что фестиваль – это не коммерческое предприятие, а скорее хобби. Мы не зарабатываем на этом деньги, а вкладываем их в организацию. Фестиваль имел успех – люди приходили, потому что каждый год появлялись новые исполнители.
– Как появился этот фестиваль?
– Продюсером был Олег Баянов, боксер-тяжеловес из Воркуты. Я однажды в шутку спросил его: «Олег, ты ведь боксер, тебя, наверное, в нокаут отправляли?». Он ответил, что нет, писал песни на вдохновении. Хотя он не был профессиональным музыкантом, но был увлеченным человеком. Благодаря возможностям бюджета, он организовывал около десятка региональных фестивалей в год. Лучшие исполнители, те, кто занимал первые места или получал приз зрительских симпатий, приглашались на фестиваль. В результате каждый год на конкурс отбиралось от 20 до 26 участников. Юрмала была немного другой – историческая площадка для исполнителей, где все происходило проще. В Иваново же важен был отборочный процесс. При всем труде, который проделывался, найти ярких исполнителей было сложно. Жанр сам по себе непростой, и таких, кто выделяется, действительно немного. Хотя некоторые звезды декларируют себя, но это далеко не всегда соответствует реальности.
– Вы говорили, что не касались музыкальной составляющей Юрмальского фестиваля?
– Да, я никогда не занимался творческой стороной. Я считал, что у меня уже сформировался субъективный вкус, и это мешало бы объективной оценке. Творческий процесс фестиваля контролировал продюсер Билера Николай Иванович. Он не является профессиональным музыкантом, однако обладает тонким вкусом и знаниями, что позволяло ему выбирать артистов исходя из своих предпочтений и восприятия музыки. Я никогда не возглавлял жюри, не принимал таких решений. Конкурсы – дело сложное, особенно когда речь идет о музыкантах. Вспоминаю, как в Хабаровске мы играли на конкурсах. Первые места джазовый коллектив под руководством Вячеслава Трофимовича Захарова, которого я считаю одним из величайших дальневосточных саксофонистов. К счастью, Вячеслав до сих пор здоров. Тогда это было обидно, но я понимал, почему так. В Москве в 1985 году на конкурсе среди двух с половиной тысяч коллективов наш занял первое место. Это было круто.
– Получается, у Вас была четкая система отбора?
– Да, у нас не продавались первые места. Все было честно. Жюри приезжало из разных регионов – люди, уже состоявшиеся как музыканты. Оценки ставились анонимно, и победил тот, кто действительно этого заслуживал. Когда мы проводили отбор в Магадане, два победителя – Коля Павленко, цыганская звезда, и Павел Земской поехали на конкурс в Иваново. Коля был ярким артистом, но в большом зале немного потерялся, а Паша взял гран-при и позже выступал в Юрмале.
– Сейчас Вы говорите, что талантливых исполнителей стало меньше. Можно ли считать, что шансон находится под угрозой исчезновения?
– Я не сказал, что талантливых мало. Талантливых много, но не все из них находят свое место в шансоне. Этот жанр привлекает кажущейся простотой, и многие пытаются себя в нем реализовать. Но искренность исполнения играет огромную роль. Настоящие, глубокие песни встречаются редко. Сегодня, к сожалению, музыкальный материал часто слабый, много серого контента. Хороших песен, которые трогают душу, мало.
– Как Вы оцениваете современные музыкальные тенденции?
– Все циклично. Музыкальные жанры развиваются по спирали, как классическая музыка. Сейчас, возможно, наступил спад, но это нормально. Появятся новые таланты, которые принесут что-то яркое. Все же современная популярная музыка, по моему мнению, находится в поиске. Многое уже было сделано, и сегодня мы находимся в творческом тупике, особенно в таких жанрах, как рэп. Тем не менее, уверен, что впереди нас ждет что-то новое.
– Расскажите о том, как вы привозили в Магадан группу Boney M.
– На самом деле, это была лишь одна из вокалисток группы. Они разделились на несколько составов и с конца 90-х ездили по бывшему Советскому Союзу, выступая на корпоративах. В 2003 году при открытии одного из клубов в Магадане мы пригласили их. Песняров тоже привозили, благодаря моему партнеру пианисту, который был знаком с Валерием Дайнеко (вокалистом группы «Песняры», исполнителем песни «Беловежская пуща»). Это были интересные события, но я бы не назвал их чем-то выдающимся.
– Однако публика на концерте была в восторге.
– Да, это была легендарная группа, и люди были рады их видеть. Но для меня, как для музыканта, это не было чем-то особенным. Я уже подхожу к таким вещам более профессионально и прагматично. Смотрю не на звездный статус, а на то, что эти люди собой представляют как артисты, музыканты.
– Расскажите, пожалуйста, историю создания песни «Колокола».
– История этой песни тесно связана с нашим музыкальным кругом в Москве. Когда мы приехали в столицу, уже был там один наш знакомый, Семен Мордухович Певзнер, музыкант, который работал в ресторане клавишником. Он раньше нас уехал в Москву, года на три, и устроился играть в ресторане «Белград-2». Это место в 80-е годы было одним из центров богемной жизни Москвы, там собиралась вся элита. Через него мы и познакомились с разными интересными людьми, в том числе и с композитором Алексеем Гарнизовым, автором песни «Колокола». Гарнизов, конечно, был известен многими своими композициями, одной из которых является «День рождения». Но я тогда особо не интересовался его творчеством, мы просто дружили. Однако через знакомого, Володю Мальцева, я услышал песню «Колокола». Мальцев был моим соседом и большим любителем музыки, он мечтал сам ее записать. Но у Володи, хотя он и любил петь, не было достаточных вокальных данных для того, чтобы достойно исполнить эту композицию. Я не настаивал и не торопился, потому что уважал его желание, но спустя пару лет заметил, что песня так и не записана. Тогда я и решился подойти к Алексею Гарнизову с просьбой записать «Колокола» самому. Он согласился, и я пригласил Феликса Ильина, талантливого аранжировщика, с которым мы были знакомы по работе в Комсомольске. Феликс Ильиных знаменит не только тем, что сотрудничал с такими звездами, как Олег Газманов и Юрий Лоза. Также он принимал активное участие в создании музыкального проекта «Старые песни о главном». Кроме того, Феликс Ильиных часто работает в качестве композитора с Людмилой Марковной Гурченко. Одна из его песен даже звучит в фильме «Статский советник» (16+). Вместе с ним мы накидали аранжировку, Алексей немного ее подправил, и в 1993 году я записал эту песню. Песня для меня была очень личной, потому что я переживал те эмоции, которые заложены в ее тексте. В процессе записи мы внесли некоторые изменения в мелодическую линию, потому что оригинальная версия не позволяла развивать драматическую кульминацию. Мы с Феликсом приняли решение добавить нестандартные модуляции: вместо обычной на полтона мы делали сначала на тон, а затем на кварту. Эти музыкальные ходы были довольно нестандартными, но результат оказался интересным. Забавно, что спустя годы песня начала жить своей жизнью. Мой друг увез запись в Нью-Йорк, и там ее начали петь в русских ресторанах. Потом и Гулько, и Звинцов исполнили свои версии. Песня разошлась по народу, хотя изначально я ничего не делал для ее популяризации. Даже был момент, когда я услышал ее по Русскому радио в исполнении Гулько и подумал: «Нормально, кто-то поет мою песню, а у меня даже оригинала нет». В итоге, спустя годы, Алексей Гарнизов дал эту песню в моем исполнении на радио «Шансон» в 2008 году, но это уже была переделанная аранжировка. Так песня и продолжает жить. Она уходит в народ, появляются разные исполнители, набираются миллионы просмотров в интернете, и это, конечно, приятно. Хотя я к этому процессу отношусь спокойно.
– Николай Николаевич, вопрос от предыдущего гостя: «Какой подарок нужно сделать Магадану?»
– Железную дорогу. Но, насколько мне известно, такие планы уже есть. Вот если это не останется просто планом, а будет реализовано, то это станет лучшим подарком не только для Магадана, но и для всего региона, и даже для Российской Федерации. Без железной дороги развивать экономику региона просто невозможно. Сейчас ситуация с экономикой региона в тупике: не хватает рабочих мест, перспективы ограничены. У нас развиваются только два направления: рыбодобыча – без переработки – и золотодобыча. Почему? Потому что концентрат золота можно еще возить сюда грузовиками. А для развития других отраслей нужна железная дорога. Если бы северный морской путь получил тупиковую ветку в наш регион, это стало бы колоссальным прорывом. В идеале железная дорога должна соединить Магадан с областью и даже с Анадырем.
– Трасса.
– Однажды, лет четыре назад, мы попали в забавную ситуацию. Ехали по дороге, которая ведет к поселку им. Марины Расковой и застряли. Причем, застряли так, что машину пришлось бросить, а дальше идти пешком 60 километров. Представьте: в команде был только один молодой парень – ему было 42 года, а остальным далеко за 60. Шли мы два дня, хотя все началось просто: хотели покататься вчетвером по старой дороге. Погода была хорошая, солнечная, и все складывалось отлично. Но в какой-то момент мы поехали не туда – свернули не на ту дорогу. Ошиблись на 22 километра. Возвращались в полночь, прошагав лишние километры. В итоге, даже не туда доехали. Самым трудным было, когда мы поняли, что застряли надолго. Уже ночь, лебедка сломалась, лопаты не было. Ни спутниковой связи, ничего. Нужно было идти пешком. И вот это внутренняя борьба – сидеть и ждать или идти. Решили идти. И прошли эти 60 километров в итоге. Сейчас вспоминаю об этом с улыбкой. Тогда это казалось испытанием, но сейчас понимаю, что это был вполне нормальный и спокойный маршрут.
– Вопрос для следующего гостя?
– Кто ваш любимый композитор?
– Над чем работаете сейчас?
– У нас есть музыкальный чат – он называется «Магадан 49», как наш регион. В чате около 44 человек, все они – представители магаданской музыкальной сцены, начиная с 70-х
годов. Мы делимся музыкой, обсуждаем идеи, общаемся. Там три основных группы: те, кто играл на танцах, студенты музыкального училища и музыканты, игравшие в ресторанах. Интересно, что все эти люди прекрасно знали друг друга. Один из первых коллективов, который был в Магадане – это ансамбль «Орфей». Его гитарист Валерий Подлубный до сих пор жив-здоров, и я его уговариваю записать музыкальный материал. Это очень важно – сохранить музыкальные наработки тех лет. Пусть это будет эксперимент, но нам важно сохранить музыкальное наследие. Недавно в Магадане состоялся вечер металлистов, и я был приятно удивлен: выступали 11 или 12 коллективов, все на хорошем уровне. С качеством звука, конечно, бывают сложности, но это отдельная тема. Я раньше сам занимался техническими проектами: озвучивал стадионы, театры, так что могу оценить звук профессионально. В целом, я рад, что музыкальная жизнь в Магадане развивается – хоть и волнообразно.
– Пожелания для наших читателям.
– Здоровья, счастья и мира. Главное, чтобы в доме были уют, любовь и благополучие.